Портрет: Мебель в экзотической обивке от BirBor
Сюзане, шибори, икат — Виктория Маринина так смело работает с орнаментами, что в кресла BirBor сложно не влюбиться с первого взгляда
Основательницу марки BirBor непросто застать в Москве: в расписании Виктории Марининой одна поездка в экзотическую страну следует за другой, и все для того, чтобы как следует изучить местные рынки и промыслы. Япония, Индонезия, Марокко, Мексика — лучшие образцы аутентичного текстиля с орнаментами ручной работы приезжают в московскую мастерскую BirBor, чтобы стать частью богатой коллекции. Затем тканям подбирают достойную компанию в виде отреставрированных каркасов — и из нескольких материалов с историей рождается ультрасовременный, немного китчевый и очень жизнерадостный дизайн.
Фото: Ольга Шангина
Фото: Ольга Шангина
Виктория — журналист по образованию, но настоящим призванием оказалась работа с тканями. «Во всех путешествиях я посещала блошиные рынки, покупала текстиль для дома — скатерти, килимы, да и просто интересовалась дизайном. Потом четыре года жила на Бали: оказалось, это прекрасный рынок для стартапа без больших инвестиций», — рассказывает Виктория. Год назад мастерская переехала в Москву, но география продаж готовой мебели так же широка, как источники поставок: кресла BirBor отправляются в Австралию, Англию и Америку.
Хотя всю финальную обработку проводят в московской мастерской, этнический текстиль приезжает сюда со всех сторон света. Во многих регионах есть собственные традиции и орнаменты: так, из последних поездок в Токио и Стамбул Виктория привезла характерные ткани шибори (из них в Японии шьют кимоно) и сюзане. Всем тканям, которые использует хозяйка бренда, как правило, лет по сорок, и это всегда вышивка ручной работы. «Убедиться в том, что вышивка сделана именно руками, можно по обратной стороне, современные поколения уже не хотят вышивать», — объясняет Виктория.
В студии BirBor, как и на любом этническом рынке, легко потеряться в прекрасном: орнаменты разных народов органично дополняют друг друга в интерьере мастерской, а буйство красок не вызывает ни противоречий, ни пресыщения. Здесь Виктория продумывает сочетания узоров, подбирает канты и каркасы для будущей мебели, причем в ход идут только ретро-элементы. Их для Виктории находят партнеры, а чтобы дерево и ткань слились в единый авторский предмет, их приходится восстанавливать и «знакомить» друг с другом.
На фото: Каркас 1920-х годов, мексиканская вышивка на бумаге
Самая сложная часть процесса — реставрация. «Где-то каркас приходится делать практически заново, где-то требуется простая шлифовка. В любом случае не так просто найти человека, который видел бы эстетику предмета так же, как я; некоторые предметы приходится переделывать по несколько раз»,— рассказывает Виктория.
Каркасы, которые в BirBor используют как основу для кресел и стульев, красивы именно стариной: порой реставратору сложно объяснить, что дерево должно остаться потрепанным, а не заблестеть под густым слоем глазури и полировки.
Самая сложная часть процесса — реставрация. «Где-то каркас приходится делать практически заново, где-то требуется простая шлифовка. В любом случае не так просто найти человека, который видел бы эстетику предмета так же, как я; некоторые предметы приходится переделывать по несколько раз»,— рассказывает Виктория.
Каркасы, которые в BirBor используют как основу для кресел и стульев, красивы именно стариной: порой реставратору сложно объяснить, что дерево должно остаться потрепанным, а не заблестеть под густым слоем глазури и полировки.
В BirBor стараются сохранить традиционные элементы мебели вплоть до пружин: эти исторические детали уникальны, и кропотливая работа стоит результата. Прошлым летом Виктория изучала в Лондоне традиционные способы обивки, которых не встретишь у современной мебели.
«Сегодня производители используют, в основном, поролон, а не конский волос или другие натуральные материалы — они достаточно дорого стоят и не представлены в России. Зато в Лондоне настоящий культ вещей с историей: там действительно любят семейные кресла», — поясняет Виктория.
«Сегодня производители используют, в основном, поролон, а не конский волос или другие натуральные материалы — они достаточно дорого стоят и не представлены в России. Зато в Лондоне настоящий культ вещей с историей: там действительно любят семейные кресла», — поясняет Виктория.
Впрочем, даже при качественной реставрации каркаса срок создания предмета сложно прогнозировать: некоторые модели рождаются в считанные недели, другие орнаменты ждут своего часа месяцами. «С Лениным, например, ничего не выходит уже два года, хотя похожее кресло с портретом Сталина я давно завершила. Это, конечно, предметы китча — они могут нравиться или нет, но точно никогда не останутся незамеченными, — отмечает создательница бренда. — Бывает, что готовое кресло кажется мне неудачным — тогда я “раздеваю” его и создаю концепцию заново».
Никаких правил у Виктории нет, каждый предмет — чистая импровизация. «Такой “кричащей ”мебелью нельзя обставить всю комнату: конечно, мне было бы выгодно создавать гарнитуры, но я все-таки за эстетику. Иногда клиент может задать направление мысли, но обычно я ориентируюсь на собственный вкус», — говорит Виктория.
Интересного визуального эффекта помогает добиться микс неожиданных тканей. Центральную роль обычно играют сюзани или икат, к ним Виктория подбирает ткани-компаньоны, затем работает с кантами, бахромой и другими декоративными деталями. Один из универсальных материалов, который всегда в наличии в мастерской — деним: он органично сочетается почти с любой вышивкой. А вот самые капризные элементы дизайна — канты: по словам Виктории, эти завершающие штрихи сложнее всего подобрать к готовой обивке.
«Кстати, на тканях ручной работы часто вышивают дату», — отмечает Виктория. Сюзане на диване — очень редкий образец монгольской вышивки, ткани приблизительно 50 лет.
Для кресла, в котором сидит Виктория, использованы сюзане из Узбекистана и платок с блошиного рынка, произведенный в 1974 году.
Несмотря на московские будни, в интерьере мастерской всегда есть место для воспоминаний о Бали: картина с полуобнаженной натурщицей написана местным художником Мухаммедом. «Он пишет портреты женщин, у которых очень красивые, одухотворенные лица. Художника много копируют, но эта работа — оригинал», — поясняет Виктория.
Каждая поездка за тканями для владелицы бренда BirBor сродни охоте: эти путешествия почти на край света сложно назвать работой, но еще сложнее — отдыхом. В ближайших планах — Марокко и Индия, а за ними целый мир с экзотическими островами и народными промыслами, которые не уходят в прошлое только благодаря ценителям, любящим то, что создают.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ…
Каждая поездка за тканями для владелицы бренда BirBor сродни охоте: эти путешествия почти на край света сложно назвать работой, но еще сложнее — отдыхом. В ближайших планах — Марокко и Индия, а за ними целый мир с экзотическими островами и народными промыслами, которые не уходят в прошлое только благодаря ценителям, любящим то, что создают.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ…