Статьи про жизнь в интерьерах
«Жизнь ведь так коротка, надо успеть… побаловаться»
Наталья Радулова — о взрослых, которые имеют смелость воплощать детские мечты
В подъезде нашего дома появился кукольный домик. Огромный, почти с меня ростом. Несколько этажей, лестницы, лифт, гараж, спальни. Кто-то вынес его сюда и оставил, сопроводив запиской «Отдаем в хорошие руки». Я даже остановилась, увидев это розовое великолепие: «Ах!». Консьержка торжествующе хмыкнула, выглянув из-за своей стойки: «А то! Всем нравится. Ходят вокруг него кругами, рассматривают. Но никто пока не берет, у всех своих игрушек полно. Вы тоже фотографировать его будете?»
«Открою секрет: никто не взрослеет, все только устают», — говорил один киношный герой. И он, наверное, прав. Мир наполнен суровыми тетеньками, которые готовы бросить сумки с продуктами, увидев щеночка: «Ой, какая прелесть!» По улицам ходят солидные дяди, которых можно заманить куда угодно с помощью управляемого
вертолетика. Мы притворяемся взрослыми, но дай только повод — и мы, задыхаясь от восторга, тащим к себе игрушечные домики, гоняемся за покемонами и, кажется, все еще продолжаем мечтать о двух вещах: переночевать на балконе и «разнести» школу.
Конечно, с каждым прожитым годом мы становимся скучнее. Все больше устаем, да. Мы уже многое умеем: выбирать джинсы, чтобы потом не быть в них похожим на Чарли Чаплина, облегчать симптомы похмелья, мыть кастрюлю от гречки сразу (а то засохнет), располагать к себе женщин фразой: «Ты что, похудела?», поднимать пальцами ноги упавшие на пол предметы, на вопрос «Как дела?» отвечать «Отлично!» и сдерживать слезы и смех. Но мы теряем уникальный навык — искренне радоваться мелочам. И делать то, что хочется.
вертолетика. Мы притворяемся взрослыми, но дай только повод — и мы, задыхаясь от восторга, тащим к себе игрушечные домики, гоняемся за покемонами и, кажется, все еще продолжаем мечтать о двух вещах: переночевать на балконе и «разнести» школу.
Конечно, с каждым прожитым годом мы становимся скучнее. Все больше устаем, да. Мы уже многое умеем: выбирать джинсы, чтобы потом не быть в них похожим на Чарли Чаплина, облегчать симптомы похмелья, мыть кастрюлю от гречки сразу (а то засохнет), располагать к себе женщин фразой: «Ты что, похудела?», поднимать пальцами ноги упавшие на пол предметы, на вопрос «Как дела?» отвечать «Отлично!» и сдерживать слезы и смех. Но мы теряем уникальный навык — искренне радоваться мелочам. И делать то, что хочется.
«В детстве я мечтал: вот стану взрослым, куплю квартиру и нарисую на ее стенах что-нибудь красивое, — сообщил мне еще один наш сосед. — И вот я стал взрослым, купил квартиру и заказал ее оформление профессиональному дизайнеру. Теперь у меня лаконично, сдержанно — много черного, коричневого….» Сосед думал-думал, бродил по своей модной студии, а потом взял да и нарисовал на стене в кладовке лошадь: «С третьего класса хотел это сделать, блин!» Лошадь будто действительно изображена третьеклассником, но хозяин счастлив — он смог добавить немного наивного волшебства в свою строгую реальность, у него хватило смелости, пусть только и на кладовку.
А мне хватило смелости на кружевные салфеточки — две штуки на камине. Почти такие же были в доме моего детства, у бабушки. Белая салфетка, связанная крючком, даже на телевизоре лежала, наполовину закрывая экран, — это мещанство до сих пор кажется мне прекрасным. Как моей подруге кажется прекрасным ковер с оленями. Она нашла его в интернете и теперь он висит в Наташиной спальне и это — ей-богу! — вызывает невероятную радость у всех, кто его видит, кто понимает. «Я-то думала, надо мной будут издеваться, — удивляется Наташа. — Приготовила десяток колкостей в ответ. А меня только разок назвали коврожрицей, и то почти нежно».
А мне хватило смелости на кружевные салфеточки — две штуки на камине. Почти такие же были в доме моего детства, у бабушки. Белая салфетка, связанная крючком, даже на телевизоре лежала, наполовину закрывая экран, — это мещанство до сих пор кажется мне прекрасным. Как моей подруге кажется прекрасным ковер с оленями. Она нашла его в интернете и теперь он висит в Наташиной спальне и это — ей-богу! — вызывает невероятную радость у всех, кто его видит, кто понимает. «Я-то думала, надо мной будут издеваться, — удивляется Наташа. — Приготовила десяток колкостей в ответ. А меня только разок назвали коврожрицей, и то почти нежно».
Не слишком ли много времени мы тратим на переживания о том, как нас воспринимают другие люди? «Чтобы почувствовать себя ребенком, пусть и на время, нужно перестать бояться. Бояться кому-то показаться глупым, незрелым или сумасшедшим», — советуют психологи. Может, поэтому у Сергея Дмитриевича с нашего одиннадцатого этажа в квартире стоит мотоцикл «Ява»? Не знаю, в каком состоянии средство передвижения и можно ли на нем ездить по коридору, но уверена, что когда-то мальчик Сережа мечтал об этом самом мотоцикле, лучшем из доступных к продаже в СССР. А теперь он видит его каждый день, сделав частью обстановки. И плевать, что об этом думают другие, более рассудительные люди.
Если хорошенько изучить наш многоквартирный дом, в нем наверняка найдется немало хулиганских деталей — там желтая резиновая уточка в ванной мелькнет, здесь вон гамак посреди гостиной висит. У бизнесмена — коллекция автомобильчиков в стеклянной витрине, у учительницы— мини-аппарат по производству сахарной ваты на кухне. В лифте я встретила гражданина, который тащил домой довольно внушительный макет самолета: «В кабинете повешу, под потолок! Как там сказано? Будьте, как дети?».
Экзюпери на вопрос, стоит ли баловать детей, как-то ответил: «Непременно балуйте, неизвестно, какие испытания им приготовила жизнь». Ну, вот мы и повзрослели, огромный дом наш наполнен людьми и у них полно испытаний — кредит, ремонт, сложный проект на работе. Но Настя вечером сидит с бокалом вина на полу своей огромной пустой квартиры и улыбается розовому домику. А несостоявшийся художник, заходя за пылесосом в кладовку, подмигивает своей лошади. Почему нет? Жизнь ведь так коротка, надо успеть побаловаться.
Экзюпери на вопрос, стоит ли баловать детей, как-то ответил: «Непременно балуйте, неизвестно, какие испытания им приготовила жизнь». Ну, вот мы и повзрослели, огромный дом наш наполнен людьми и у них полно испытаний — кредит, ремонт, сложный проект на работе. Но Настя вечером сидит с бокалом вина на полу своей огромной пустой квартиры и улыбается розовому домику. А несостоявшийся художник, заходя за пылесосом в кладовку, подмигивает своей лошади. Почему нет? Жизнь ведь так коротка, надо успеть побаловаться.
А на следующий день я увидела соседку Настю с пятого этажа: она тащила домик в грузовой лифт. Точнее, тащил в основном Настин брат, а она руководила: «Осторожно! Угол!.. Аааа, крыша едет!» Одинокая Настя совсем недавно к нам переехала, и в ее квартире кроме кухонного гарнитура и надувного матраса нет еще ничего. «Зачем тебе игрушка для маленьких девочек?», — удивилась я вслух. «Неужели не понятно? — пропыхтела соседка. — Петя, объясни». Петя закатил глаза: «Потому что она дура!» Оказалось, Настя ночь не спала — думала. А утром решение созрело: «Я об этом домике мечтала все детство! Но у родителей денег на еду не очень-то хватало: начало девяностых, какие уж тут игры. Поэтому мои куклы жили в большой коробке от сапог — я обклеила ее обоями, сделала окошки, стены… Нет, все выглядело прилично. Но не так». Вот Настя и подумала — а чем она хуже ребенка? Ей, может, эта штука даже нужнее — почему бы не порадовать ненаигравшуюся пятилетнюю девочку в себе?